Коммунисты хотят засекретить архивы

АрхивВ государстве нет единого мнения относительно того, как детям следует оценивать дела отцов. У всех тех, кого шокировало назначение главой Государственного комитета архивов Украины «коммунистки-арматурщицы» Ольги Гинзбург, недавно появился повод заволноваться. Ольга Петровна заявила, что выступает за закрытие доступа к документам, касающимся репрессий советского режима. По ее мнению, в восстановлении прав людей, пострадавших от тоталитарных режимов, кроется щепетильная проблема соблюдения баланса защищенных Конституцией прав: права на знание правды и права на сохранение тайны личной жизни, защиты персональных данных и т. п. Госпожа Гинзбург считает, что открытость архивов является несправедливостью и источником конфликтов, ведь не каждый человек хочет, чтобы рассекречивали прошлое его предков.

Впрочем, как уверил заместитель председателя Госкомархива Константин Новохатский, эти высказывания являются личной точкой зрения Ольги Петровны, на что она, бесспорно, имеет право. На самом деле закрывать доступ к архивным материалам не планируется. «Перечня документов, с которых снят гриф секретности и которые нужно «отыграть» назад, не существует. Наоборот, архивные учреждения выполняют задание государства по снятию необоснованно наложенных грифов и ограничений», — говорит Константин Евгениевич.

И действительно, Центральный государственный архив общественных объединений Украины полностью завершил рассекречивание тайных документов и ликвидировал режимно-секретный орган, который занимался такими документами. В результате стал возможен публичный доступ к фондам бывшего архива ЦК Компартии Украины, которые позволяют исследовать осуществление в Украине репрессивной политики сталинизма (коллективизацию и уничтожение крестьян-собственников, Голодомор 1932–1933 годов, преследование интеллигенции и т. п.).

Читателю на заметку: компания Абсолют (ct-e.ru) предлагает архивные стеллажи, которые предназначены для удобного хранения архивных документов, коробок и других предметов. Стеллажи изготовлены из металла и оснащены регулируемыми по высоте опорами.

На сегодня в украинских архивах остаются засекреченными 3% документов, которые в основном касаются «оборонки» и других государственных тайн, объясняет г-н Новохатский. «Чистка» же фондов, по мнению специалиста, невозможна, ведь «в законодательстве четко прописано, что изъятие документов из национального архивного фонда с политической или идеологической целью запрещено».

Таким образом, повода для беспокойства в связи с заявлением Ольги Гинзбург как будто бы нет. Однако не обращать внимания на ее позицию тоже не стоит. Ведь подобные громкие заявления свидетельствуют, что политика и идеология никак не могут оставить в покое учреждение, которое, по словам г-на Новохатского, имеет сугубо технологическую функцию: собирать информацию, хранить ее и предоставлять возможность гражданам пользоваться ею с любой законной целью. Не так давно руководство Госкомархива взволновали намерения передать новообразованному Институту национальной памяти фонды отраслевых государственных архивов СБУ и МВД. До воплощения этих идей дело пока не дошло. Ведь, в принципе, Институт национальной памяти является пользователем хранимой в архивах информации, для его нужд достаточно того, что ее можно получить в оцифрованном виде, так как это предусмотрено правилами пользования архивами. Функцию же хранения документов следует оставить архивным учреждениям, чтобы не потерять то, что и так из-за несоответствия материально-технической базы современным требованиям находится под угрозой. Но можно ли быть уверенными, что на оригиналы документов не будут претендовать другие организации? Например, новообразованный музей советской оккупации.

«Когда общество «Мемориал» — негосударственная организация — выходит с инициативой создания музея политических репрессий, откровенно говоря, как Президент я не понимаю, почему это не нужно приветствовать. Кто боится этой правды?» — вопрошает глава государства Виктор Ющенко. «У нас в стране вообще не должно быть такого музея, поэтому архивы материалов для него не давали. Если они будут обращаться, я отнесусь к этому абсолютно отрицательно. Кому это нужно? Моему поколению этого не надо. Какому поколению следует рассказывать о коммунистической оккупации?» — отвечает Ольга Гинзбург. «Я бы не делал музей советской оккупации, так как остались дети и внуки, уважающие своих дедов, и нельзя просто так взять и бросить им в лицо неуважение», — поддерживает ее Игорь Юхновский, директор Института национальной памяти.

Государство не определилось, как ему следует относиться к прошлому, какие его страницы рассекречивать, а какие — нет, кого считать преступником, а кого — героем. И архивы остаются заложниками этой неопределенности.