Турция — «Колос на глиняных ногах» или пеальная сила?

12 сентября 2010 года в Турции прошел общенациональный референдум по вопросу внесения поправок в конституцию страны. Поправки касаются полномочий парламента Турции, судебного законодательства и ряда других вопросов, а также устанавливают жесткую ответственность за подготовку вооруженного переворота. По сути, поправки укрепляют позиции гражданской власти в ее противоборстве с военным истеблишментом. В частности изменения подразумевают заметное расширение полномочий премьер-министра страны.

Референдум был признан состоявшимся. Все поправки были одобрены населением.

Грядущие изменения в турецкой конституции актуализируют вопрос о предметном внешнеполитическом потенциале Турции. Мировое сообщество стоит перед дилеммой: является ли Анкара «колосом на глиняных ногах» или представляет собой реальную силу? Объясняется такой акцент тем, что поддержанные населением поправки санкционируют расширение полномочий правительства при одновременном ослаблении армии. По сути, с момента вступления изменений в силу Турция из государства с ощутимым влиянием военных станет государством, где все основные дела ведёт гражданское правительство. Нельзя исключать, что в «новом качестве» турецкий кабинет министров проведет масштабный пересмотр национального внешнеполитического курса.

С одной стороны, у Анкары есть все необходимые качества для того, чтобы заявить о себе как о действенной региональной силе. Турецкая армия — одна из самых крупных и подготовленных в НАТО, во всяком случае, по современным европейским нормам. Действующее правительство, представляющее исламистскую «Партию справедливости и развития» (инициатора референдума), ориентируется на «заигрывание» с исламскими государствами. За основу берется сходство идейно-политических приоритетов Анкары и его окружения. Это позволяет Турции позиционировать себя как регионального лидера, интересы которого распространяются на Ближний и Средний Восток. При этом турецкое руководство подчеркивает, что готово сотрудничать со всеми исламскими странами, как шиитскими, так и суннитскими. Такой универсализм — залог позитивного восприятия Турции не только в узких региональных границах, но и в рамках всего мусульманского мира. Гарантией широких внешнеполитических возможностей республики при этом выступает её экономический потенциал и вооруженные силы.

С другой стороны, Турция не обладает абсолютной «свободой рук» на международной арене. Главным источником «подпитки» её военной силы являются США и страны НАТО. Без военно-технической поддержки данных субъектов потенциал Анкары неминуемо начнет деградировать. Мощного ВПК, способного в полном объеме обеспечивать потребности ВС, у республики нет. Нельзя забывать, что Анкара не урегулировала отношения с ЕС. А это негативно сказывается на её международном имидже. В частности, демонстративное стремление турецкого руководства войти в состав Евросоюза противоречит логике «центра исламского мира». Внутри политической элиты страны отсутствует единство. Несмотря на текущее преобладание исламистов, значительный вес сохраняют и сторонники светской линии развития. В этой ситуации говорить о полноценном «подъеме Турции» в ближайшей перспективе довольно сложно. Такой «подъем» может быть осуществлен только при поддержке США и по американским правилам игры.

Максимальная угроза турецким амбициям заключена в политической философии правящей элиты. Делая ставку на исламизм, руководство «Партии справедливости и развития» открывает дорогу в «большую политику» подлинным исламистам, куда более радикальным, чем они сами. Нельзя исключать, что рано или поздно религиозные организации смогут прийти к власти. В этом случае политика «мягкой исламизации», реализуемая действующей властью, будет отброшена. Турция начнет движение в сторону ближневосточных стран. Такой поворот событий вряд ли придется «по вкусу» США. Реакцией Вашингтона может стать ограничение контактов в военно-политической сфере, что негативно скажется на региональных притязаниях Анкары.