14 июня 2010 года стало известно, что Россия ведет переговоры с французской корпорацией Safran по вопросу приобретения электронной экипировки для частей СпН ГРУ. Предполагается, что Минобороны РФ купит ограниченную партию специальных боевых костюмов FELIN для испытаний и проверки их соответствия характеристикам, заявленным производителем. А 15 июня была обнародована информация о том, что ФГУП «Рособоронэкспорт» и французская компания Thales подписали в Париже 11 июня три контракта на поставку вооружений для нужд ВС РФ. Один из них предусматривает передачу РФ технологии производства элементов приборов ночного видения для бронетехники.

Читателю на заметку: проект mega-e.su позволяет любому желающему задать вопрос Юристу, бесплатно получить юридическую помощь в сфере недвижимости. Если вас интересует вопрос по покупке квартиры, то смело обращайтесь к юристу сайта «МЕГА-Е».

Комплексный интерес Москвы к продукции французского ОПК говорит о том, что Россия начала обратный путь на рынке вооружений — от экспортера к импортеру. Количество оборонной продукции, приобретаемой РФ за рубежом медленно, но верно нарастает. Причем речь идет не только о таких системах, технологии производства которых оказались слабо освоены отечественной «оборонкой» (например, БПЛА, где Россия отстала от таких стран как США и Израиль на несколько поколений), но и о продукции, аналоги которой производятся отечественным военно-промышленным комплексом.

Наиболее рельефно начало движения России по обратному пути в области оборонных технологий демонстрирует решение Минобороны о прекращении разработки целого ряда новых систем вооружения. Оно официально санкционировало отказ РФ от создания перспективных образцов боевой техники, не имеющих аналогов в мире. Так, с подачи «команды» Сердюкова решено закрыть ОКР над «объектом 195» (ОБТ Т-95), работы по двуствольной САУ «Коалиция-СВ», теме «Бурлак», предусматривавшей создание универсальной башни, которую можно было бы устанавливать в ходе модернизации на ранее выпущенные танки. Также Минобороны решило отказаться от планов закупки 125-мм самоходных противотанковых орудий «Спрут-СД» и боевой машины поддержки танков — БМПТ. Показательно, что все решения затронули бронетанковую отрасль, где у СССР с 1940-х годов практически не было конкурентов. В настоящее время «объект 195» является единственной в мире разработкой танка четвертого поколения. США и ФРГ (традиционно лидирующие среди стран Запада в сфере производства танков) пока делают ставку на глубокую модернизацию своих ОБТ — M1 Abrams A2 и Leopard 2. Пойдя на сворачивание проекта танка Т-95, Москва добровольно отказалась от получения столь необходимого преимущества над своими конкурентами на рынке вооружений. Дополнительным имиджевым ударом по позициям российской бронетанковой промышленности стало заявление Минобороны о намерении начать закупку брони для автомобилей и легкой бронированной техники в ФРГ.

Безусловно, полного отказа от развития ВПК не наблюдается — РФ старается удержаться в числе ключевых игроков на рынке вооружений. Однако ставка при этом делается не на все направления оборонной продукции, а только на её достаточно узкие сегменты. Речь, прежде всего, идет об авиастроении, вертолетостроении и зенитно-ракетном секторе. Здесь РФ намерена и дальше подтверждать свой статус одного из ведущих экспортеров. Однако по другим статусным направлениям Москва активности практически не проявляет. Следует полагать, что такие отрасли как танкостроение, производство САУ, эсминцев и пр., рискуют прекратить своё функционирование, причем как во внешнем измерении, так и для внутреннего пользования. Бронетехнику, боевые корабли и пр. РФ начнет покупать за рубежом.

Парадоксальность ситуации с превращением России из экспортера в импортера вооружений заключается в том, что Кремль не сворачивает свои расходы на «оборонку». Согласно данным, обнародованным 2 июня 2010 года Стокгольмским международным институтом исследования мира, в 2009 году РФ заняла пятое место в мире по объему военных расходов. Этот показатель составил 53 млрд. долл., или 4,19% ВВП страны. Если опираться на слова премьер-министра России Владимира Путина, более половины упомянутой суммы было потрачено на финансирование оборонно-промышленного комплекса. При этом в долгосрочной перспективе расходы РФ на нужды ВПК будут только возрастать. Так, объем финансирования новой российской госпрограммы вооружений на 2011-2020 годы составит 13 трлн. рублей. И эту сумму Министерство обороны считает недостаточной. По оценке военного ведомства, такой объем финансирования приведет к ослаблению боевого потенциала вооруженных сил. Чтобы этого не произошло, МО намерено попросить выделить 28 трлн. рублей, а чтобы все рода войск получили финансирование в полном объеме — 36 трлн. Если оперировать сугубо финансовыми показателями, то получается, что оборонно-промышленный комплекс должен не сворачивать, а, наоборот, наращивать производство и НИОКР. Тем не менее пока эффект прямо противоположный. Согласно некоторым оценкам, только в 2011-2012 годах Минобороны РФ может заключить контрактов на закупку у стран Западной Европы и Израиля систем вооружений минимум на 4 млрд. евро. Сюда войдут контракты на прямую поставку либо лицензионное изготовление четырех французских универсальных десантных кораблей типа Mistral проекта судостроительного объединения DCNS, до 3000 итальянских легких бронированных машин IVECO LMV, израильских БПЛА разработки Israel Aerospace Industries, а также ряда других систем.

Основной причиной для подобного «перехода» РФ в число покупателей зарубежный вооружений является технологическая деградация отечественного ВПК. С начала 1990 гг. большинство ведущих предприятий оборонного комплекса из-за отсутствия финансирования практически полностью прекратили как перспективные, так и оперативные НИОКР. Некоторое восстановление динамики было зафиксировано лишь в 2000-х годах. Однако с 2001 по 2010 год основное внимание уделялось доработке уже имевшихся проектов, оставшихся ещё с советских времен. В результате подавляющее число систем вооружения, позиционируемых российским ВПК как новые, имеют технологический срок жизни порядка 20-25 лет. Это наглядно демонстрирует ситуация с ударным вертолетом Ми-28Н. Он был принят на вооружение в 2007 году, несмотря на то, что его первый полет состоялся ещё в 1982 году. При этом количество Ми-28Н, используемых в настоящее время ВВС, остается чрезвычайно ограниченным. В 2010-2011 годах военная авиация получит лишь две первые эскадрильи этих вертолётов. Такая ситуация нивелирует возможности ВПК для полноценного использования своего остаточного технологического потенциала, не говоря уже о его модернизации. На этом фоне осуществление новых разработок возможно. Однако оно будет носить исключительно «точечный» характер.