Как вырождались стачкомы

ШахтерыУкраинские власти любят с размахом отмечать всевозможные даты. Даже кризис не помеха. Наверное, думают, что таким образом становятся ближе к своему народу, который тоже не прочь попировать во время чумы. Несколько лет назад, например, парламентарии подавляющим числом голосов приняли решение с помпой отпраздновать 90-летие украинского ленинского комсомола и 75-летие стахановского движения. Причем на данные мероприятия уже выделены колоссальные бюджетные средства.

Наших народных избранников понять можно. Во-первых, практически все они прошли суровую идеологическую школу комсомольских работников, закалившую не только родную печень, но и их нынешний дух предпринимательства. Как заявил на торжествах по этому случаю спикер Владимир Литвин, принятие украинским парламентом решения о праздновании славной комсомольской годовщины «свидетельствует о том, что все осознают необходимость возвращения к собственным первоисточникам». Во-вторых, опять же по логике депутатов, другой юбилей должен вдохновить шахтеров на трудовые подвиги во имя светлого капиталистического будущего самих народных избранников, многие из которых, являясь собственниками угледобывающих предприятий, по нескольку месяцев не платят горнякам зарплату.
Грозная мыльная опера

Но, похоже, возвращение вечных комсомольцев к своим идеологическим «первоисточникам» явно не пришлось по душе самим горнякам, называющим рекордоманию 75-летней давности «стакановским движением». Куда ближе шахтерам события 1989 года, двадцатилетие которых наши парламентарии проигнорировали. Как удалось выяснить в ходе опроса народных депутатов и представителей власти, формулировка о юбилее шахтерского забастовочного движения для них оказалась неприемлемой. Между тем не стахановское движение, а горняцкие акции протеста двадцатилетней давности во многом определили дальнейший ход общественного развития на территории бывшего СССР и нынешней независимой Украины. Шахтерские лидеры считают, что именно горняцкие забастовки 1989–1991 годов, отстаивающие свое трудовое право, укрепили в массах национальное самосознание, активизировали движение за собственную суверенную страну. Например, депутат Белов в своем выступлении на сессии Верховного Совета СССР даже назвал летнее забастовочное движение шахтеров 1989 года «национально-освободительным движением русского и украинского народов».

В то же время бытует мнение, что те шахтерские стачки привели к развалу великого социалистического государства, а сами горняки попросту занимались перетягиванием социального одеяла на себя. Подобное утверждение имеет под собой достаточные основания. Действительно, отказ угольщиков Междуреченска Кемеровской области опускаться в шахты обусловлен банальным отсутствием мыла в шахтерских банях. 11 июля 1989-го началась массовая забастовка всех угледобывающих предприятий этого города. Шахтеры вышли на центральную площадь и, избрав забастовочный комитет, начали круглосуточный митинг. Их поддержали почти все шахты Кузбасса, Воркуты и Караганды. 17 июля стачка докатилась до Донбасса. Практически одновременно остановились угледобывающие предприятия Макеевки, Горловки, Дзержинска, Красноармейска, Первомайска, Павлограда, Краснодона. Горняки выходили на центральные площади своих городов, создавали стачкомы. Апофеозом движения стало выступление угольщиков Донецка. Вот как описывает событие один из чиновников: «Секретарь обкома КПУ Винник проводил очередной партхозактив на 11-м этаже. Неожиданно в зал заседаний влетел бледный и перепуганный его помощник. «Они идут!» — заикаясь, произнес клерк. Все прильнули к окнам. Было хорошо видно, как со стороны Макеевки двигалась огромная черная десятитысячная туча. Это шла в направлении обкома четко организованная колонна горняков шахтоуправления имени газеты «Социалистический Донбасс» (сегодня — шахтоуправление «Донбасс»). Картина была зловещей. Люди были в рабочих спецовках, словно только вышли из забоя. В руках не хватало только обушков».

Автор статьи был участником тех событий и шел во главе той колонны. Поэтому свидетельствую, что, когда горняки приостановились практически у самого обкома, чтобы подтянуть далеко растянувшийся хвост, к голове колонны подошел начальник областного УВД генерал Валентин Недригайло и сообщил стачкомовцам, что первый секретарь обкома отдал приказ применить оружие и разогнать бастующих, но милиция солидарна с горняками и потому не будет выполнять это распоряжение. К вечеру на площадь у здания обкома КПУ подтянулись колонны с других донецких шахт.

Всего здесь собралось около 30 тысяч горняков. Остальные бастовали на местах. Прибыли делегации из всех шахтерских городов Донбасса. За очень короткое время был сформирован общий Донецкий рабочий (стачечный) комитет. Его председателем был избран горнорабочий шахты «Южнодонбасская-3» Алексей Бокарев. Он же стал и главой объединенного стачкома горняков всего СССР, который вел переговоры с правительством Николая Рыжкова.

Все требования шахтеров носили социально-экономический характер. Вопрос с мылом растворился на фоне претензий относительно отсутствия в магазинах продуктов и товаров первой необходимости. Но главные требования касались отмены горного устава, по которому угольщики находились, по сути, в рабском положении, увеличения отпусков, изменения тарифной системы оплаты труда и порядка выхода горняков на пенсию, в соответствии с которым подземные рабочие основных специальностей могли бы уходить на заслуженный отдых независимо от возраста после того, как отработают в шахте двадцать лет. Попали в требования и пункты, пролоббированные местной властью и директоратом. Например, о предоставлении угледобывающим предприятиям большей юридической самостоятельности, о возможности торговать добытым углем и расходовать прибыль по собственному усмотрению.

Или о некоей автономизации угольных регионов. Практически со всеми требованиями забастовщиков правительство согласилось и подписало совместный протокол «О согласованных мерах между шахтерским стачечным комитетом города Донецка и комиссией Совета Министров СССР и ВЦСПС», а затем и приняло постановление №608 «О мерах по обеспечению выполнения совместных решений, принятых правительственными комиссиями с участием ВЦСПС и забастовочными комитетами трудящихся угольных регионов страны». В результате стачкомы угольщиков получили колоссальные полномочия по контролю за выполнением соглашений и правительственного постановления. В дальнейшем многие пункты принятых документов получили законодательное подтверждение, но контролирующие функции стачкомов этим не ограничились. По сути, они заменили собой профсоюзы, доказавшие в ходе забастовки свою несостоятельность. На местах стачкомы организовывали выборные кампании директоров, осуществляли рабочий контроль за деятельностью торговой сети и всевозможных баз, формировали советы трудовых коллективов, а во многих случаях подменяли собой местную власть. На выборах 1990 года популярные в народе стачкомовцы легко проходили в поселковые, городские, районные и областные советы. Как считала местная власть и торговые работники, в угольных регионах наступила эра швондеров.

Режиссура для дубины

До сих пор многие эксперты утверждают, что вспыхнувшая в июле 1989 года массовая общесоюзная забастовка была срежиссирована Михаилом Горбачевым и его командой перестройщиков, решивших таким способом добить снизу компартийных ретроградов. Это суждение основывается на том, что после начала шахтерского бунта генсек, выступая в Верховном Совете СССР, назвал требования шахтеров Кузбасса «справедливыми» и заявил, что ЦК КПСС и правительство СССР могут дать «твердые гарантии удовлетворения требований шахтеров Кузбасса». Мол, после такого только ленивые горняки из других регионов не пошли бы на забастовку, чтобы получить и свою долю гарантий.

Тот же Горбачев не позволил председателю КГБ Чебрикову разрушить стачкомовские структуры. Правда, как утверждает один из лидеров рабочего движения того времени и нынешний председатель Независимого профсоюза горняков Донбасса Николай Волынко, КГБ все же удавалось разрушать стачкомы, внедряя туда своих стукачей. В качестве примера он приводит деятельность Донецкого рабочего (забастовочного) комитета, в котором «уже к 1991 году полностью заправляли информаторы и агенты тайного ведомства». Лишь в 1996 году этот стачком был распущен по решению суда, после того как пытался организовать шахтерскую «рельсовую войну» в ходе конфликта донецкого и днепропетровского бизнес-кланов. По словам Волынко, несколько раз горняки шахт сами пытались отозвать своих представителей из Донецкого стачкома и таким образом ликвидировать эту дискредитировавшую себя структуру, но всякий раз безуспешно. «Во-первых, они (лидеры стачкома) говорили горнякам, что существует угроза отказа украинского правительства от выполнения постановления №608 и ликвидации всех шахтерских льгот, — утверждает профлидер. — А во-вторых, каждый раз за стачкомовцев заступались сильные мира сего. По этой причине директора шахт до сих пор содержат на шее у рабочих этих «подснежников», выплачивая им ежемесячно приличные зарплаты проходчиков (притом что те не опускались в забой с 1989 года). В любой момент они могут пригодиться, чтобы, например, повести шахтерские массы на войну с тем же правительством».

Аполитичные в 1989 году стачкомы занялись политикой уже в марте 1990 года, организовав забастовки угольщиков с требованиями изъять из конституции шестую статью (о руководящей и направляющей роли КПСС) и ликвидировать парткомы на предприятиях. В апреле 1991-го вспыхнула массовая многодневная забастовка угольщиков против централизованного повышения цен на продукты питания. Многие трудовые коллективы шахт потребовали государственного суверенитета и вывесили над админзданиями национальные флаги. Доходило до курьезов. В уже упоминаемом шахтоуправлении «Донбасс» из трех шахт бастовали две. Чтобы пристыдить штрейкбрехеров, лидер стачкома вылез на фронтон здания, снял с флагштока желто-голубой стяг, разорвал его, желтую полоску спрятал в карман, а голубую повесил обратно. Когда собравшиеся горняки спросили, зачем он это сделал, стачкомовец ответил: «Чтобы все видели, что вы — пед…расты». Подействовало.

Ликвидации монополии КПСС потребовали горняки СССР, собравшиеся в 1990 году в Донецке на два своих съезда. Но большей заслугой этих шахтерских форумов можно считать разработку генерального тарифного соглашения и решение о создании своего независимого профсоюза. Переходу рабочего движения угольщиков на цивилизованные рельсы помешали революционные события 1991 года, связанные с развалом СССР.

С обретением Украиной независимости шахтерская дубина стала грозным инструментом в руках отечественных противоборствующих кланов. В 1993 году Донецкий стачком под видом протеста против неспособности украинского правительства бороться с кризисом повел голодных шахтеров на Киев. План явно удался. В кресле премьер-министра Леонида Кучму сменил представитель донецкого клана Ефим Звягильский (впоследствии Кучма отыгрался, сделав Звягильского на несколько лет израильским беженцем). Правда, при этом наметился и раскол в самом горняцком движении. Против лоббизма стачкома резко выступил уже созданный Независимый профсоюз горняков Украины.

Выступал НПГУ и против попытки Донецкого стачкома втянуть простых горняков в «рельсовую войну» в 1996 году. По политическим же квартирам угольные профсоюзы начали открыто расползаться уже накануне парламентских выборов 1998 года. Окончательная их «партизация» произошла четыре года спустя. Сегодня лидер НПГУ Михаил Волынец является народным депутатом от БЮТ, а руководитель наследника «школы коммунизма» ВЦСПС Виктор Турманов состоит в парламентской команде непримиримого политического оппонента Юлии Тимошенко — Партии регионов. Но многие эксперты называют данную тенденцию положительной из-за отсутствия монополии на грозную шахтерскую дубину.